Между Первой и Второй мировой
Между Первой и Второй мировой - перерывчик небольшой, небольшой, ну, а третья громыхнет за горой, а четвертая дыхнет анашой.
Не снимай противогаз, Гюльчатай, и убитых, и живых не считай, заскучает о тебе все сильней - черный бластер под подушкой моей.
Приходи ко мне в блиндаж, на кровать, буду, буду убивать, целовать, колыбельную тебе напевать, а на прошлое, дружок, наплевать.
Потому, что между первой-второй, между третьей и четвертой игрой, между пятой и шестой «на коня», ты прошепчешь: «Не кончайте в меня…»
Перестанет истребитель кружить, как бы это, не кончая, прожить? Позабудут цикламены цвести, после смерти - не кончают, прости.
* * * Разбежались все мои напарники, и литературная свинья - при лучине, в крепостном свинарнике вышивает бисером меня.
Белые, оранжевые, синие… бисеринки – пластик и металл, я их с малолетства, перед свиньями, с беспризорной меткостью метал.
Мне хавронья предлагает выпивку, порося в сметане, холодец, ну-ка, посмотри на эту вышивку, словочерпий, баловень, гордец.
Там, на фоне скотобойной радуги, будто бы в реальности иной, это я смеюсь в багровом фартуке, и сжимаю швайку за спиной.
|