* * * Наши служебные отношения завязаны на Интернете, файлах и прочем; коротеньких письмах, силою притяженья отправленных по электронной почте; на редких звонках телефонных, встречах за чашкой крепкого кофе, и только по делу; на многозначности пауз – феноменов речи, – натянутых тетивой до предела, и на флюидах; в процессе общения на соблюдении условностей и приличий… Быть может, наши служебные отношения со временем превратятся в личные?..
* * *
«Мне нравится, что Вы больны не мной…» М. Цветаева Мне нравится, что Вы в виртуальной реальности пребываете. Вы – человек прогресса, а я все читаю книжки, болтаю банальности, – у нас с Вами разные интересы. Мне нравится, что между нами дистанция и можно варьировать амплитуду движений. Вам это не кажется странными танцами? – Да, все зависит от воображения… Мне нравится, как Вы учтиво умеете принять пальто, предлагаете кофе, и как Вы умело собою владеете – невозмутим Ваш готический профиль. Мне нравится, что Вы не из тех, кто спрашивает о бывших любовниках и партнерах. Как Вы, я в мыслях людей раскрашиваю в любые цвета, лишь бы только не в черный. Спасибо за то, что вы не переходите границы моих необъятных владений, что Вы без меня свое время проводите, не ищете точек соприкосновения. Спасибо, что наши привычки и слабости не пересекаются в плоскости быта. И все же… при нашей чудовищной разности Вы просто меня безоглядно любите.
* * * Есть люди с особо чувствительной кожей – их лучше не трогать. Они не похожи на всех остальных. Они носят перчатки, скрывая на коже следы-отпечатки лилового цвета от чьих-нибудь пальцев, бесцеремонных в иной ситуации. Они опасаются солнца в зените. Обычно, надев толстый вязаный свитер, выходят из дома по лунной дорожке пройтись; и не любят, когда понарошку, когда просто так, не всерьез, не надолго. Болезненно чувствуют взгляды-иголки и крошево слов. Они прячут обиду в глубины глубин, но по внешнему виду спокойны они, как застывшая глина, лишь губы поджаты и паузы длинны. Они уязвимы, они интересны; и будьте чутки и внимательны, если вы их приручили: они не похожи на всех остальных – они чувствуют кожей. Комната Четыре стены и четыре угла, окно, за которым на выбор сезона сиротски раздетых берез пугала, снега, или триумф зеленого звона. Напротив окна дверь в иные миры, хотя этой цели другие ворота служили бы лучше квадратной дыры, ведущей в «удобства» одним поворотом. Вернемся же в комнату. Лампочки глаз луну побеждает по силе накала, однако, в полуночный гибельный час не лампы заблудшей душе не хватало. Земля – это пол, небеса – потолок (какими же низкими кажутся выси!), в окно – перспектива, но глаз недалек, а дом – это тела последняя пристань. Не будем о грустном. Мы есть – стало быть и с нами великая свалка предметов, на рифах которой разбилась о быт любовная лодка любого поэта. В шкафу необъятном костюмы, манто по моде, что в возрасте выглядит странно, – все это со вкусом надетое, в тон, срывалось и мялось в преддверье дивана, видавшего виды, имевшего вид достойный пера героической саги, который в утробе пружинной хранит крещендо последней победной атаки. Бои отгремели. Рассеянный взор, в уме вычисляя возможные жертвы, застыл, созерцая цветной коленкор на книгах о вечной любви и о смерти. Напротив дивана, конечно же, стол, как люди, хмелевший во время застолий, и скатерти мятый неровный подол нескромно показывал тонкую голень, дразня, приглашая удобнее сесть в одно из стоящих поблизости кресел и там чепуху несусветную несть – легко с языка, неуемно, нетрезво… А пол, потолок и четыре угла, и вещи внутри будут точкой опоры до тех пор, покуда не ступит нога за край бытия, на другие просторы. Легко человеку уйти, умереть и дом постороннему типу оставить, а комната будет скорбеть и скорбеть, являя хозяину долгую память.
Bazaar Del Mundo Зима, скорей похожая на лето, и сумерки вокруг «Bazaar Del Mundo»… В фонтан на счастье сыпались монеты, и растворялись в вечности секунды; и таяла в бокале «маргарита» – позвякивали льдинки-кастаньеты, и каждый был немного сибаритом «под градусом» на краешке планеты. И каждый был немного оптимистом, и жизнь казалась близкой к идеалу… Позвякивало звездное монисто о краешек стеклянного бокала. Как будто подзадоривая праздник, в бокал с небес соскальзывали звезды, и мир огромный и разнообразный для каждого был, как подарок, создан. Сто тысяч лет назад, а может больше, Земля, покачиваясь, вышла на орбиту, а мы, смотря на мир немного проще, потягивая, пили «маргариту»…
|